Язык является одной из знаковых систем, но систем особого рода. Считается, что язык -- это универсальная знаковая система: посредством языка можно выразить в принципе любое содержание. Это не означает, что естественный язык может передать все оттенки содержания, например, музыкального произведения или даже, казалось бы, одной из самых простых вещей -- цвета. Известная ограниченность языка чувствуется и литераторами. См. строки из стихотворения С.Есенина (выделено мною. -- А.Ч.):
Я хотел бы опять в ту местность, Чтоб под шум молодой лебеды Утонуть навсегда в неизвестность И мечтать по-мальчишески -- в дым.
Но мечтать о другом, о новом, Непонятном земле и траве, Что не выразить сердцу словом И не знает назвать человек.
Однако нередко в процессе общения человек прибегает к помощи иных знаковых систем, иных «языков» (далее употребляется без кавычек). Обычно они группируются в несколько классов. Укажем основные.
- 1) Международные искусственные языки. Наиболее известен язык эсперанто. Он изобретен польским врачом Заменго- фом во второй половине XIX в. Свое название язык получил по псевдониму изобретателя: эсперанто -- надеющийся. В наше время на эсперанто издается литература, а также Интернет-газета, работает новостное радио; на одном из сайтов размещены песни на эсперанто.
- 2) Символические языки науки. Эти языки объединяют формулы математики, химии, лингвистики и других наук и правила их составления и использования.
- 3) Языки программирования. Это языки, которые предназначены для записи компьютерных программ.
Названные в группах 1--3 языки (искусственные знаковые системы) используются в коммуникативных целях, но в ограниченных сферах. По принципу искусственных языков в художественной литературе писателями изобретаются языки несуществующих (вымышленных) народов. Таков, например, эльфийский язык в романах Дж. Толкиена (1892--1973).
- 4) Параязыки (др.-греч. приставка para -- около). Под понятие параязыка подводятся звуковые и графические средства: тембр, темп, громкость, мелодика, особенности произношения, тип почерка, шрифта, размер буквы, цвет, подчеркивание и др. Речь идет о средствах сверхнормативных с точки зрения языка как системы, а потому факультативных. Так, например, в рекламе название рекламируемого товара может быть обозначение при помощи средств параязыка: МУКА / МУКА / мука и др.
- 5) Кинетические средства (др.-греч. kinetikos -- приводящий в движение): язык тела и его частей (более узко -- язык жестов). Общеизвестный пример из русской коммуникативной культуры: кивок означает согласие. Особенности невербального поведения человека описаны Г.Е. Крейдлиным (Невербальная семиотика: Язык тела и естественный язык. М., 2004). Приведем один пример из его работы. О значении жеста палец у виска: в немецкой культуре -- человек несколько не в себе в некоторых африканских культурах -- погрузился в размышления", во Франции: человек, о котором говорят: глупый, в Голландии, наоборот, -- умный («обладает интеллектом»).
Функции языков 4-й и 5-й групп многообразны: они используются для усиления экспрессии высказывания (4), как его замена (5). Например: при обращении к ребенку: -- Беги ко мне! (с протянутыми к слушающему руками) (4); Едем? -- В ответ только кивок (5).
К числу знаковых относят также сложные знаковые системы, которые называют знаковыми системами культуры («художественные семиотики»). Это языки художественной литературы, фольклора, танца, музыки, скульптуры, графики, кино, фотографии и др. Их специфика состоит в том, что выраженное ими содержание выступает основой, которая наполняется смыслом, или, говоря языком семиотики, означающее знака выступает означаемым нового знака -- из сферы художественной семиотики. Так, герой повести И.В. Гоголя «Шинель» Акакий Акакиевич Башмачкин на 2 / 3 изъясняется предложениями неполными, прерванными, местоименными, междометными, состоящими из служебных слов и под. См. диалог Акакия Акакиевича с портным:
- А я вот к тебе, Петрович, того...
Нужно знать, что Акакий Акакиевич изъяснялся большею частью предлогами, наречиями и, наконец, такими частицами, которые решительно не имеют никакого значения. Если же дело было очень затруднительно, то он даже имел обыкновение не оканчивать фразы, так что весьма часто, начавши речь словами: «Это, право, совершенно того...», а потом уже и ничего не было, и сам он позабывал, думая, что все уже выговорил.
- - Что ж такое? -- сказал Петрович...
- - А я вот того, Петрович... видишь шинель-то, сукно... вот видишь, везде в других местах совсем крепкое, оно немножко запылилось, и кажется, как будто старое, а оно новое, да вот только в одном месте немного того... на спине, да еще вот на плече одном немного попротерлось, да вот на этом плече немножко -- видишь, вот и все. И работы немного....
Неполнозначность слов, составляющих основу речевой партии персонажа, в данном случае есть знак безгласного чиновника.
Произведения художественной литературы, публицистики и другие при «перенесении» их в кинофильм, на телевизионный экран, на театральные подмостки видоизменяются, так как их язык начинает жить по законам жизни соответственно «языков» кино, телевидения, театра. Поэтому обязательно происходят изменения в языке, иногда еле уловимые.
Сравните фрагменты двух текстов:
- (1) ...а несчастный статский советник и вовсе окаменел;
- (2) ЭП сидит, будто костыль проглотил.
Фрагмент (1) извлечен из романа Б. Акунина «Статский советник». Здесь внешнее положение героя передается через метафору окаменел, призванную усилить впечатление от внутреннего дискомфорта героя (с чем связано добавление частицы вовсе), произвести художественный эффект.
В тексте киносценария (2) используется иная метафорическая конструкция: будто костыль проглотил, которая сохраняет все функции метафоры окаменел, но обладает большей «наглядностью», а это-то и нужно в киносценарии -- как указание актеру.
И. В. Седина
Задачей данной статьи является рассмотрение соотношение языка и культуры с точки зрения семиотики.
Семиотический подход можно назвать одним из наиболее распространенных в рамках гуманитарного знания. Данный подход имеет длительную и насыщенную историю. В наши задачи входит лишь краткое исследование истории вопроса, изучение наиболее важных моментов в динамике его развития.
Подход к языку как интерпретирующей системе характерен не только для представителей семиотики, но и для лингвистов. Так, Э. Бенвенист не занимался непосредственно семиотическими аспектами соотношения языка и культуры, но он был один из тех, кто подготовил почву для того, чтобы в конечном счете этот союз рассматривался в контексте семиотики, поскольку для Э. Бенвениста центральной проблемой семиологии было определение статуса языка среди других знаковых систем.
Э. Бенвенист вывел принципы взаимодействия семиотических систем: во-первых, принцип отсутствия взаимозаменяемости. Однако, это не означает, что в рамках культурного семиозиса среди этих систем не могут действовать отношения дополнительности. В контексте референтного социокультурного пространства культурные формы, представленные конкретными семиотическими системами, могут дополнять друг друга. П. Фарб, занимающийся проблемами английского языка и культуры, говорит о принципе дополнительности как принципе взаимодействия знаковых систем.
М. М. Бахтин в своей концепции социологического метода в науке и языке определял роль языкового знака как "среды сознания". Даже если "принципиально нельзя передать словом музыкальное произведение или живописный образ", тем не менее отрицать тот факт, что все культурные знаки "опираются на слово и сопровождаются словом, как пение сопровождается аккомпанементом", значило бы упрощать и суть проблемы, и смысл выдвигаемого принципа: По выражению М. М. Бахтина наше сознание всегда умеет найти к культурному знаку "какой-то словесный подход".
Таким образом, в своих отношениях с культурой язык функционирует как универсальная знаковая система. Универсальность этой системы объясняется тем, что все другие системы используют язык в качестве посредника. При всей многочисленности знаковых систем характер их взаимоотношений определяется, прежде всего, формами их взаимодействия с языком. Язык играет роль универсальной знаковой системы, на язык которой могут быть, а иногда и должны быть переведены другие системы, входящие в культурный семиозис.
Второй принцип функционирования знаковых систем, выведенный Э.Бенвенистом, сводится к селекции. Он проистекает из следующих положений о семиотических системах: 1)каждая система имеет конечный набор знаков; 2) правила их соединения; 3) полную независимость от видов дискурсов, генерируемых данной системой.
Третий принцип сводится Э. Бенвенистом к тому, что каждая означающая система характеризуется только ей присущим способом обозначения. В связи с этим на первый план выдвигается проблема знаковой единицы. Одновременно, единица знаковой системы является дифференцирующим признаком, на базе которого выделяются системы значимых и системы незначимых единиц. Не всякая единица является знаком, не всякий знак - единицей. Язык состоит из знаковых систем, и эти единицы являются знаками, т. е. язык есть система, в которой значение присуще даже элементарным единицам.
Э. Бенвенист также определил характер взаимоотношения между знаковыми системами. Это прежде всего отношения соответствия, отношения интерпретантности, которые носят семиотический характер и проявляются в том, что одна семиотическая система может интерпретироваться или может быть переведена на язык семиосистемы иного типа. Но эти отношения не означают сводимость одной системы знаков к другой. Данные отношения свидетельствуют о специфичности взаимодействия семиотических систем друг с другом и о большом отличии этих отношений от других.
Специфика языка как одной из семиотических систем культуры заключается в том, что он обладает двумя способами репрезентации: семиотическим и семантическим. Семиотический тип требует узнавания своих единиц; знак "жив", если его узнают, опознают члены языкового сообщества. Семантика же требует понимания.
Большой вклад в разработку вопросов культурной семиотики внес Пражский лингвистический кружок. Его вклад значителен в трех сферах: 1) взаимодействие знаковых систем; 2) разработка идей функционализма систем; 3) разработка идеи системных отношений, заключающейся в том, что другие знаковые системы, отличные от естественного языка, образуют сложную систему систем разнообразных семиотических кодов (искусство, одежда, этнографические информационные системы). Очень кратко суть исследований в области взаимоотношений языка и культуры можно свести к следующим выводам: 1)культура есть сложная семиотическая система, существующая и развивающаяся в еще более сложной социальной системе. Будучи системным образованием, культура, в свою очередь, состоит из других систем, которые находятся относительно друг друга в сложных и исторически изменчивых отношениях. Статус относительной автономии составляющих культуру систем, имманентность источников и характера развития создают динамику устойчивого равновесия во взаимодействии этих систем; 2) язык есть лишь одна из знаковых систем, входящих в систему культуры, хотя и имеющая статус привилегированности. Являясь одной из систем культуры, язык, тем не менее, развивается по своим собственным законам, но обе системы неразрывно связаны между собой сетью бесконечных взаимопроникновений и взаимообусловленностей.
Выходные данные статьи // Традиции и новаторство в гуманитарных исследованиях: Сб. науч. тр. посвящ. 50-летию ф-та иностр. яз. Мордов. гос. ун-та им. Н. П. Огарева / Редкол.: Ю. М. Трофимова (отв. ред.) и др. - Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2002. - С. 97-99.
Все системы средств, используемых человеком для обмена информацией, являются знаковыми, или семиотическими, т.е. системами знаков и правил их употребления. Наука, изучающая знаковые системы, называется семиотикой, или семиологией (от др.греч. sema – знак). В обществе применяются знаки нескольких типов. Наиболее известны знаки-признаки, знаки-сигналы, знаки-символы и языковые знаки. Знаки-признаки несут некоторую информацию о предмете (явлении) вследствие естественной связи с ними: дым в лесу может информировать о разведенном костре, всплеск на реке - об играющей в ней рыбе, морозный узор на стекле окна - о температуре на улице. Знаки-сигналы несут информацию по условию, по договоренности и не имеют никакой естественной связи с предметами (явлениями), о которых они информируют: зеленая ракета может означать начало атаки или начало какого-либо празднества, два камня на берегу показывают место брода, удар в гонг означает окончание работы. Знаки-символы несут информацию о предмете или явлении на основе отвлечения от него каких-то свойств и признаков, осознаваемых в роли представителей всего явления, его сущности; эти свойства и признаки и можно узнать в знаках-символах (рисунок соединенных во взаимном пожатии рук - символ дружбы, голубь - символ мира). Совершенно особое место в типологии знаков занимают знаки языка. Язык – это тоже знаковая система. Но он – самая сложная из всех систем. Языковой знак связывает не вещь и не название, а понятие и акустический образ. Языковыми знаками можно считать только значащие единицы, и прежде всего слово (лексему) и морфему. Значение, выражаемое словом или морфемой, есть содержание соответствующего знака.
Что же общего у языковых знаков со знаками искусственных знаковых систем. 1. Экспоненты морфем и слов, как и экспоненты дорожных и иных знаков, материальны: в процессе речи морфемы и слова воплощаются в звуковой материи, в звучании (а при письменной фиксации – в материальном начертании). 2. Все морфемы и слова обладают, как и неязыковые знаки, тем или иным содержанием: в сознании людей, знающих язык, они связываются с соответствующими предметами и явлениями, вызывают мысль об этих предметах и явлениях и, таким образом, несут определенную информацию. 3. Содержание знаков искусственных систем есть отражение в сознании человека предметов, явлений, ситуаций действительности, эти знаки служат средством обобщения и абстракции. Это в еще большей мере относится к знакам языка, фиксирующим результаты абстрагирующей работы человеческого мышления. Только так называемые имена собственные (Нева, Эльбрус, Саратов, Софокл) обозначают (и, следовательно, отражают в своем содержании) индивидуальные предметы (определенную реку, определенную гору и т.д.). Все остальные языковые знаки обозначают классы предметов и явлений, и содержание этих знаков представляет собой обобщенное отражение действительности. Таким образом, знаки языка во многом сходны со знаками других знаковых систем, искусственно созданных людьми. Но вместе с тем язык - знаковая система особого рода, заметно отличающаяся от искусственных систем. Язык - универсальная знаковая система. Он обслуживает человека во всех сферах его жизни и деятельности и потому должен быть способен выразить любое новое содержание, которое понадобится выразить. Искусственные системы - специальные системы с узкими задачами, обслуживающие человека лишь в определенных сферах, в определенных типах ситуаций.
Кроме того, язык - система, по своей внутренней структуре значительно более сложная, чем искусственные системы. Сложность структуры языка проявляется в том, что в языке есть не только ярус, лежащий «выше» знакового, - ярус предложений и свободных (переменных) словосочетаний, но также и ярус, лежащий «ниже» знакового, ярус «незнаков», или «фигур», из которых строятся (и с помощью которых различаются) экспоненты знаков.
Определение языка как средства коммуникации, представляющего собой систему знаков, которое после Соссюра стало общепринятым среди лингвистов, не дает критерия, по которому можно было бы отличить язык от других семиотических систем. Напротив, оно подразумевает, что любая коммуникативная система знаков может называться «языком», так что приведенное выше определение относится, собственно, ко всякой семиотической системе.
В то же время Соссюр был первым из лингвистов, кто провозгласил необходимость создания семиологии — общей науки, изучающей знаковые системы. Здесь наблюдается определенное противоречие, на которое обратил внимание Ж. Мунен: если всякая система знаков является «языком» и если лингвистика — это наука о языке, то, по определению, семиология не может существовать как отдельная наука; в то же время, в силу того, что человеческие языки представляют собой лишь специальный вид знаковых систем (важнейший из этих систем, как пишет Соссюр), человеческие языки должны изучаться отдельно от других семиотических систем и наряду с методами, определяемыми свойствами, общими для языка и других систем знаков, использоваться методы, определяемые специфическими свойствами языка.
Очевидно, что определение специфических признаков языка, отличающих его от других объектов того же рода, и, соответственно, положительное или отрицательное решение вопроса о принадлежности той или иной знаковой системы к типу «язык» зависит от того, какое именно содержание a priori вкладывается в это понятие. Так, например, возможность отнести к типу «язык» коммуникативные системы животных, естественно, непосредственно зависит от того, отождествляется ли по определению понятие «язык» с понятием «коммуникация» или, опять же по определению, содержание этого понятия ограничивается отношением к специфически человеческим формам общения.
С другой стороны, согласившись, например, считать достаточным определение языка, предложенное логиками Карнаповской школы, «язык — это система знаков и правил их употребления», мы должны будем считать языком различные системы математической логики и другие системы, удовлетворяющие этому определению; и обратно, заранее отнеся математическую символику к типу «язык», мы обязаны удовлетвориться приведенным выше общим определением, исключив из характеристики языка более специфические признаки его структурной организации.
В этом случае вопрос об определении «differentia specifica» языка, отграничивающем его от других объектов, принадлежащих к тому же «genus proximum» (т. е. к классу семиотических систем), очевидно, превращается в чисто терминологическую проблему.
Можно, однако, поставить вопрос иначе — так, как это делает в цитированной выше работе А. Шафф: соответствует ли расширение либо сужение содержательного объема понятия «язык» действительному положению вещей, являются ли различия между орудиями коммуникации, которые, как говорит Мартине, «мы хотели бы назвать языками», и другими сопоставимыми с ними объектами действительно настолько существенными, что было бы уместно и терминологическое разграничение соответствующих понятий, либо, напротив, этими различиями следует пренебречь для того, чтобы называть существенно сходные объекты одним и тем же названием?
При такой постановке вопроса возникает задача определения критерия существенности тех или иных признаков семиотических систем. Без этого критерия определение специфики языка может превратиться в простое перечисление более или менее случайных признаков, замеченных в процессе наблюдения над тем, что по традиции считалось предметом лингвистики.
Поскольку любой знак представляет собой структуру, образованную из означающего и означаемого (соответственно, в каждом коде может различаться план выражения и план содержания), в основу классификации знаков могут быть положены признаки, характеризующие их 1) со стороны выражения, 2) со стороны содержания и 3) с точки зрения типа отношения между сущностями этих двух планов.
Серебренников Б.А. Общее языкознание — М., 1970 г.
Сознание - высшая, свойственная лишь человеку форма отражения объективной действительности, способ его отношения к миру и самому себе, опосредствованный всеобщими формами общественно-исторической деятельности людей. С. представляет собой единство психических процессов, активно участвующих в осмыслении человеком объективного мира и своего собственного бытия.
Сознание не могло бы возникнуть без наличия языка, который и служит «зеркалом», позволяющим человеку рефлектировать, «видеть» и «слышать» свои и чужие мысли.
Язык - знаковая система любой физической природы, выполняющая познавательную и коммуникативную функции в процессе человеческой деятельности.
Понятие «знание» многозначно. В самом широком смысле о знании говорят как о всяком содержании сознания или даже о бессознательных умениях («Я знаю, как надо плавать»). Но научное познание пользуется более строгим понятием знания и отличает его от веры (мнения), убеждения, понимания. Тогда к знанию предъявляются требования быть выраженным в знаковой форме, общезначимым, интерпретируемым, обоснованным, доступным оценке на истинность или ложность, рефлексивным (ученый всегда знает, что он знает). Любое научное знание еще и системно - или само предъявлено в системном виде, или включено в некоторую систему как ее составная часть.
Человеческое общество невозможно без широкого использования различных знаковых систем, особенно таких, которые называют языками. Животные также пользуются знаковыми системами. Иногда эти системы тоже называют (в переносном смысле) «языками». В начале XX в. математик и логик Г. Фреге предложил структурировать всякую знаковую систему в виде «треугольника»: знак - денотат - смысл. Знак - это любой предмет, который служит средством указания на иной предмет (выступает его «представителем»). Обычно различают знаки иконические («икона» - образ, изображение, предполагает сходство с оригиналом) и символические (условное обозначение предмета). Денотат (или «значение», «десигнат») - предмет, на который указывает знак. Смысл - образы или понятия, которые пользователи знаков приписывают этим знакам. В семантическом треугольнике Фреге обнаруживаются различные проблемы соответствия: один знак может указывать на разные денотаты, один денотат может быть представлен разными знаками, а разные пользователи могут «нагружать» неодинаковым смыслом одни и те же знаки. Взаимопонимание осуществляется в процессе «языковых игр» - путем прояснения того, как знаки употребляются людьми в процессе общения.
Любая знаковая система служит средством приобретения, хранения, переработки и передачи информации. Однако язык, в отличие от других таковых систем, имеет еще и конструктивную (оперативную) функцию: он позволяет не только отображать существующие объекты, но и получать (конструировать) новые. Владея языком, можно написать небывалые стихи или получить новую математическую формулу, которая позволит обнаружить ранее неизвестный денотат. Таким образом, «языки» животных на самом-то деле не языки, поскольку не позволяют решать такого рода творческие задачи. Система знаков дорожного движения - также не язык, поскольку допускает только суммирование информации, а не создание новой. Математика - это целое множество языков, которые созданы искусственно. Искусственные языки создаются из практических потребностей с мелью борьбы с полисемией («многосмысленностью» в употреблении знаков) или для упрощения общения (язык эсперанто и др.). Полисемия - не всегда враг культуры. Неопределенность в общении нужна людям ничуть не менее определенности и однозначности.
Язык имеет еще и ту особенность для человека, что он неизбежно накладывает отпечаток на весь процесс восприятия мира («лингвистическая относительность»). Речь идет не только о различии в понятиях, которые скрываются за словами разных языков, как будто имеющих одинаковый денотат, но и о структурах миропонимания, предполагаемых грамматикой различных языков. Вопрос о том, структурируем ли мы мир только так, как это позволяет используемый нами язык, или сами структуры языка лишь и отображают действительные структуры мира, остается открытым - как и другие фундаментальные, философские вопросы о первичности.
